«ФизкультПривет» или Разговор по душам
«Дом Нащокина» представляет выставку Владимира Любарова
Галерея «Дом Нащокина» вновь проводит живописную выставку Владимира Любарова, на этот раз с оптимистичным названием «ФизкультПривет» (в 2006 году публике были представлены его «Провинциальные картинки»). Любаров перепробовал многое: был маляром на автобазе, окончил московский «Полиграф», иллюстрировал Гоголя и Шолом-Алейхема, Стругацких и Станислава Лема, работал главным художником известного журнала «Химия и жизнь», распрощавшись с которым вместе с друзьями организовал первое в России частное издательство «Текст». В 1991 году Любаров просто взял да и уехал из Москвы в далекю деревню Перемилово, жизнь которой уже многие годы питает живописные размышления художника.
Сегодня Владимир Любаров – известный художник, чьи картины не только часто экспонируются в России (вспомнить хотя бы его выставку «Чудные люди» в ЦДХ или коллективный проект «Экспрессия духа»), но и активно путешествует по свету. А между тем тема этих самых картин – та уединенная жизнь, что вращается вокруг провинциального парка отдыха с непременным его аттрибутом в виде «девушки с веслом», пруда летом и катка зимой, семейного ужина и соседнего дворика. С картины на картину переходят непременные черты быта – футбольные мячи, велосипеды, санки. Скомканные бумажки, бутылки, огрызки. Телогрейки, кокетливые провинциальные платья в горошек и в цветочек, нелепые носки в полоску и клетку. Обшарпанные стены домов, внутри которых горят лампочки Ильича. Действующие лица – мужики в кепках и с сигареткой, запыхавшиеся, но, кажется, вполне довольные толстые женщины, играющие в футбол или, следуя моде, занимающиеся посреди деревни фитнесом, бегущие, катающиеся на коньках или, наконец, поющие в хоре. Те героини, при виде которых вспоминаются слова Н. Заболоцкого: «Толстозадые русалки/, Улетают прямо в небо,/ Руки крепкие, как палки,/ Груди круглые, как репа».
Все эти картинки быта узнаваемы своей повседневностью и забавной нелепостью. В них сквозит понятная конкретность деталей и повторяемость действий. Однако при всем том мы практически не види конкретного времени суток, конкретных выражений лиц. Во всех персонажах очевидно и нечто типическое, общечеловеческое: как сказал сам Владимир Любаров, это, если угодно, «архетипы». И тогда получается, что истинные герои картин – человеческие радости и мечты, наполняющие внутренний мир каждого из нас. Потому что в любаровских толстых женщинах пульсирует тонкая душа, потому что все его герои временами испытывают чувство одиночества – наконец, потому что все они очень человечны. И это поднимает их на новую высоту (вообще говоря на всех или почти на всех них мы смотрим немного снизу вверх). Герои художника кажутся современными, но вместе с тем они, может, в еще большей степени находятся вне времени, хотя автор и позволяет себе ироничные ремарки «на злобу дня». Так, например, в «Паровозике», где из всех скатывающихся с ледяной горки персонажей самый «спортивный» - обладатель шапочки SOCHI и цветастых руковиц – напомню, что работа эта написана в 2007 году!
В любаровских картинах есть эпичность: он словно превращает в вечность мгновение во время забега, игры в чехарду и т.п. Он обращается к длинным повествовательным названиям вроде «Николай Иванович любит йогурт». Наконец, он так же, как к людям, бывает внимателен к миру вещей – и тогда Любаров пишет «портрет» венского стула, чугунного утюга или «прошлогоднего чеснока». При внешней простоте его работы наполнены некоей культурной памятью – которую, впрочем, каждый волен трактовать по-своему. Так, картина на стене кабачка из «Рыбного дня» заставляет вспомнить Нико Пиросмани, а огромные лица-маски в окнах «Старого дома» или парящие над землей женщины в «Прыгалках» - Шагала. Спускающиеся по диагонали с катка герои «Паровозика» композиционно перекликаются даже с брейгелевскими «Слепыми», хотя любаровская радость, от которой захватывает дух, сменяет мрачный символизм далекого предшественника. В целом интерес к укладу жизни маленкького городка был темой творчества многих художников. В этом ряду в 20 веке стоят, например, Витебск Шагала или Рогачев Анатолия Каплана.
Любаровский «ФизкультПривет», встречающий зрителя задорным названием в духе безудержного оптимизма советских времен, оказывается на деле задушевным разговором о том самом «главном», что наполняет повседневную жизнь человека – людях и предметах, разговорах и событиях, независимо от их значимости и масштаба. А также мечты, которые заставляют бежать вперед, парить над землей, петь в хоре ДК и ощущать, несмотря на убогость быта, радость бытия – «сквозь видимый миру смех и невидимые ему слезы».
Наконец, как это принято в «Доме Нащокина», образы и слова самого Владимира Любарова (в том числе и из фильма о его жизни в Перемилово) становятся в контекст высказываний его современников. У Александра Рожина, Вадима Абдрашитова, Виктора Шендеровича, Андрея Макаревича, Владимира Войновича и Татьяны Назаренко слышны размышления о художественном и эмоциональном строе живописи Любарова. Который не стал футболистом и не стал боксером, но зато стал хорошим человеком, потому что – сказал один из этих самых современников – «к плохим Ангелы не прилетают».
